Певец во стане русских воинов: Стихотворения. Балл - Страница 73

К оглавлению

Камоэнс

Вот этот мой рубец

Остался мне на память об одном

Из наших подвигов тогдашних…

Квеведо

Правду

Сказать, не раз могла потеха стоить

Нам дорого. Вот, например, морской

Поход наш по реке. Мы все устали

И воротились; ты ж один…

Камоэнс

Да, мне

Казалось, что вдали передо мной

Был новый, никогда еще никем

Не посещенный свет; во что б ни стало

К нему достигнуть я решился; сила

Теченья мне препятствовала долго

Мой замысел исполнить; наконец

Ее я одолел и вышел гордо

На завоеванный, желанный берег…

О, молодость! о, годы золотые!..

(Помолчав.)

Дай руку мне! ты знаешь, мы с тобою

В то время не были друзьями: ты

Казался – но, быть может, не таков ты,

Каким тогда казался нам… Ну, дай же

Мне руку: в детстве ты со мной играл,

Со мной делил веселье; а теперь

Туманный вечер мой ты осветил

Воспоминанием прекрасной нашей

Зари… Я так один – хотя б ты был

И злейший враг мой, мне тебя теперь

Обнять от сердца должно…

(Обнимает его.)

Квеведо

(помолчав)

Ну, скажи же,

Как жил ты, что с тобой происходило

С тех пор, как мы расстались? Мне отец

Велел науки кончить и покинуть

Калвас и в Фигуэру ехать. Там

Иная сказка началась: пришлося

Не об игре уж думать – о работе.

Камоэнс

Меня судьба перевела в Коимбру,

Святилище науки; там впервые

Услышал я Гомера; мантуанский

Певец меня гармонией своей

Пленил, и прелесть красоты

Проникла душу мне; что в ней дотоле

Невидимо, неведомо хранилось,

То вдруг в чудесный образ облеклось;

Что было тьма, то стало свет, и жизнью

Затрепетало все, что было мертвым;

И мне во грудь предчувствие чего-то

Невыразимого впилося…

Квеведо

Я,

Признаться, до наук охотник был

Плохой. Отец меня в сидельцы отдал

Знакомому купцу; и должно правду

Сказать, уж было у него чему

Понаучиться: он считать был мастер.

А ты?

Камоэнс

Промчались годы, в школе стало

Мне тесно; я последовал влеченью

Души – увидел Лиссабон, увидел

Блестящий двор, и короля во славе

Державного могущества, и пышность

Его вельмож… Но я на это робко

Смотрел издалека и, ослепленный

Блистательной картиною, за призрак

Ее считал.

Квеведо

Со мной случилось то же

Точь-в-точь, когда на биржу в первый раз

Я заглянул и там увидел горы

Товаров…

Камоэнс

В это время встретил я

Ее… О боже! как могу теперь,

Разрушенный полумертвец, снести

Воспоминание о том внезапном,

Неизглаголанном преображенье

Моей души!.. Она была прекрасна,

Как бог в своей весне, животворящей

И небеса и землю!

Квеведо

И со мной

Случилось точно то ж. У моего

Хозяина была одна лишь дочь,

Наследница всему его именью;

Именье ж накопил себе старик

Большое; мудрено ли, что мое

Заговорило сердце?

Камоэнс

(не слушая его)

О святая

Пора любви! Твое воспоминанье

И здесь, в моей темнице, на краю

Могилы, как дыхание весны,

Мне освежило душу. Как тогда

Все было в мире отголоском звучным

Моей любви! каким сияньем райским

Блистала предо мной вся жизнь с своим

Страданием, блаженством, с настоящим,

Прошедшим, будущим!.. О боже! боже!..

Квеведо

Отцу я полюбился; он доволен

Был ловкостью моей в делах торговых

И дочери сказал, что за меня

Ее намерен выдать; дочь на то

Сказала: «воля ваша», и тогда же

Нас обручили…

Камоэнс

О, блажен, блажен,

Кому любви досталася награда!..

Мне не была назначена она.

Нас разлучили; в монастырской келье

Младые дни ее угасли; я

Был увлечен потоком жизни; в буре

Войны хотел я рыцарски погибнуть,

Сел на коня и бился под стенами

Марокко, был на штурме Цейты;

Из битвы вышел я полуслепым,

А смерть мне не далась.

Квеведо

Со мною было

Не лучше. Я с женой недолго пожил:

Бедняжка умерла родами… Сильно

По ней я горевал… Но мне наследство

Богатое оставила она,

И это, наконец, кое-как стало

Моей отрадой.

Камоэнс

Все переживешь

На свете… Но забыть?.. Блажен, кто носит

В своей душе святую память, верность

Прекрасному минувшему! Моя

Душа ее во глубине своей,

Как чистую лампаду, засветила,

И в ней она поэзией горела.

И мне была поэзия отрадой:

Я помню час, великий час, меня

Всего пересоздавший. Я лежал

С повязкой на глазах в госпитале;

Тьма вкруг меня и тьма во мне…

И вдруг – сказать не знаю – подошло,

Иль нет, не подошло, а подлетело,

Иль нет, как будто божие с небес

Дыханье свеяло – свежо, как утро,

И пламенно, как солнце, и отрадно,

Как слезы, и разительно, как гром,

И увлекательно, как звуки арфы, —

И было то как будто и во мне

И вне меня, и в глубь моей души

Оно вливалось, и волшебный круг

Меня тесней, теснее обнимал;

И унесен я был неодолимым

Могуществом далеко в высоту…

Я обеспамятел; когда ж пришел

В себя – то было первая моя

Живая песня. С той минуты чудной

Исчезла ночь во мне и вкруг меня;

Я не был уж один, я не был брошен;

Страданий чаша предо мной стояла,

Налитая целебным питием;

Моя душа на крыльях песнопенья

Взлетела к богу и нашла у бога

Утеху, свет, терпенье и замену.

Квеведо

Мне посчастливилось; свое богатство

Удвоил я; потом ушестерил…

А ты как? Что потом с тобой случилось?

Камоэнс

Я в той земле, где схоронил ее,

Не мог остаться. Вслед за Гамой славный

Путь по морям я совершил, и там,

Под небом Индии, раздался звучно

В честь Португалии мой голос: он